30% членов Государственной Думы России являются членами банд организованной преступности. Общеизвестно, что в 90-х гг. была коррумпирована самая верхняя часть государственного аппарата (данные слушаний в конгрессе США), личное состояние экс-премьер-министра В.Черномырдина, по оценкам издательства “Моссад”, в 1997 г. достигло 5 млрд. долларов. В одном из докладов германской разведки, выдержки из которого опубликованы журналом Spiegel прямо говорилось: “…даже верхушка администрации Ельцина связана с мафией… спецслужбы России следует рассматривать не как инструмент решения проблемы, а скорее как часть самой проблемы”. Средства массовой информации уже открыто комментируют назначения премьер-министров на ключевые посты, связывая их не с опытом работы и образованием, а с возможностями контролировать основные денежные потоки государства в русле сложившихся коррупционных связей.
1 марта 2002 г. влиятельный американский бизнес-журнал Forbs опубликовал очередной ежегодный список супербогачей. Как утверждает это издание, семь миллиардеров – наши соотечественники.
В списке значится хозяин нефтяной компании “Юкос” Михаил Ходорковский, чье личное состояние (утверждает Forbs) достигает 3,7 млрд. долларов. Чуть ниже нефтяного магната стоит скромный госчиновник, губернатор Чукотки Роман Абрамович, который сегодня “весит” около 3 млрд. долларов. Далее Forbs поставил главу “Альфа-банка” Михаила Фридмана (2,2 млрд. долларов), президента финансово-промышленной группы “Интеррос” Владимира Потанина (1,8 млрд.). Далее снова идут нефтяные магнаты – Владимир Богданов (“Сургут-нефть”, 1,6 млрд.) и Вагит Алекперов (“Лукойл”, 1,4 млрд.). Замыкает список россиян-миллиардеров владелец холдинга “Русский алюминий”, “троюродный внук” Бориса Ельцина Олег Дерипаска (1,1 млрд. долларов).
Кстати, трое сверхновых русских – Ходорковский, Абрамович и Фридман – намного опередили выходцев из легендарного клана Рокфеллеров, чьи имена давно стали синонимами богатства. При этом если состояние первых трех российских миллиардеров в сумме составляет 8,9 млрд. долларов, то у трех Рокфеллеров – ”только” 5,2 млрд.
При этом Forbs особо обращает внимание на молодость российских миллиардеров – их средний возраст 41 год. Все они стали сверхбогачами за последние 10 лет, во времена дикого передела собственности бывшего СССР.
Развитие коррупции тесно связано с господством бюрократии, благодаря которому в России получают развитие хозяйственные процессы, фактически неподконтрольные управляющим органам, а сами чиновники становятся активными участниками и даже идеологами теневой экономики.
Бюрократизм является эффективным инструментом прямого вымогательства. Поборы осуществляются в трех основных формах: легальных, полулегальных и нелегальных. 9/10 руководителей малых предприятий обращают внимание на наличие вымогательств со стороны чиновников, в том числе на частые вымогательства указывают 40,7%. Оценки руководителей средних и крупных предприятий более негативны: 56% считают вымогательства частым явлением.
По другим данным, не менее 70% чиновников – взяточники. Из опрошенных граждан более половины либо сами, либо их родственники и знакомые в той или иной ситуации были вынуждены давать взятки. Среди опрошенных коммерсантов этот показатель превышает 75%. По разным оценкам, для обеспечения “особых” отношений с представителями государственного аппарата коммерческие структуры направляют от 30 до 50% своей прибыли.
Каждый чиновник имеет свою цену. Работник жэка продается за 500 долларов, поставляя криминальным элементам сведения об одиноких стариках. Гораздо дороже стоит свой человек в банковско-финансовой системе, обеспечивающий кредиты на льготных условиях. В МВД утверждают, что до 40% сумм кредита или ссуды возвращается в виде наличности в карманы благодетелей. Но самым ценным человеком считается чиновник “высокого полета”. Перечислить их можно по пальцам, возможности же их неограниченны. На этом уровне проворачиваются дела глобального масштаба, такие, например, как продажа лицензий на нефть, газ, цветные металлы и многое другое. За оказанные “услуги” здесь расплачиваются счетами в зарубежных банках на сотни тысяч долларов, презентами в виде особняков в живописных местах Подмосковья, надежными гарантиями “теплого” места после завершения государственной карьеры. Таких высокопоставленных чиновников не только “покупают”, но и “делают”, проталкивая наверх любыми способами. “Своих” начинают покупать и проталкивать также представители криминальных структур.
Дефицит коммерческой информации порождает в современных условиях целую отрасль нелегальных услуг, оказываемых за взятки участниками межгосударственных экономических отношений. Правоохранительными органами вскрываются факты получения незаконного вознаграждения должностными лицами и неофициальными держателями ценной информации за предоставление последней о возможности сбыта иностранным фирмам в нашей стране слабоконкурентных на мировом рынке товаров, за разглашение сведений, составляющих служебную или коммерческую тайну.
Последствия влияния коррупции на экономику очевидны: коррупция не позволяет государству добиться осуществления стоящих перед ним стратегических задач, если эти задачи противоречат интересам олигархических групп, имеющих огромные свободные ресурсы для подкупа. Она влияет на отношение населения к непопулярным решениям, которые могут быть направлены на стратегическое улучшение экономического положения в стране, в связи со складывающимся убеждением, что продажный чиновник или политик действует в личных интересах и маловероятно, что он работает на процветание страны.
Коррупция способствует общей социально-политической нестабильности, так как на многих чиновников имеется так называемый “компромат”, который может быть обнародован в любой момент. Это неизбежно ведет к судебным делам и клеветническим высказываниям, затрагивающим даже честных чиновников, которые на этой волне всеобщих компроматов могут подвергаться шантажу в целях благоприятствования экономическим интересам определенных лиц.
Коррупция объективно приводит к необоснованному перераспределению бюджетных средств в пользу силовых структур, тем самым сокращая финансовую основу для реализации перспективных социальных программ (прежде всего в области образования, здравоохранения, социального обеспечения).
Интересны оценки коррупции в бывших советских республиках западных специалистов. По данным влиятельной американской газеты Wall Street Journal, первое место среди стран - бывших республик Советского Союза, где выплачиваются самые крупные взятки, занимает Грузия. Там иностранные компании вынуждены тратить 8,1% своего ежегодного дохода на ублажение чиновников. Далее следуют Армения (6,8%), Азербайджан (6,5%), Узбекистан (5,7%), Киргизстан (5,6%), Казахстан (4,7%) и Россия (4,1%). В целом условия работы западных компаний в республиках Средней Азии и Закавказья оцениваются как невыносимые. Такие авиакомпании, как British Airways и KLM, закрыли свои офисы в Баку, согласно официальной версии, из-за отсутствия прибыли. Однако, как утверждают в конфиденциальных беседах представители этих компаний, все дело в “немыслимых коррупции и взяточничестве”. Бельгийская компания Tractebel сообщила недавно, что прекращает свою деятельность в Казахстане из-за “трудных условий для бизнеса”. Под этим подразумевается слишком высокая цена (50 млн. долларов), которую она была вынуждена заплатить трем высокопоставленным чиновникам в обмен на предоставление ей контракта по обслуживанию газопровода. В последние месяцы особый интерес в США вызвало расследование фактов подкупа казахских чиновников со стороны некоего Джеймса Гиффена, американского гражданина, который потратил на взятки от 60 до 115 млн. долларов. Эти деньги были взяты им со швейцарских счетов таких крупных нефтяных компаний, как Philips Petroleum и Amoco, финансовым консультантом которых он являлся.
Есть и другой показатель коррумпированности бывших советских республик – процент фирм, которые прибегают к взяточничеству. Здесь лидерство принадлежит Азербайджану, где этим занимаются 59,3% всех местных компаний. Далее идут Узбекистан (46,6%), Армения (40,3%), Грузия (36,8%). Россия “может гордиться” – в ней, как считает Запад, лишь 29,2% компаний регулярно дают и берут взятки. Однако, по данным российских ученых, изучающих проблемы коррупции, из 22 тыс. фактов коррупции выявляется лишь один.
Не случайно крупный капитал стремится к тесному взаимодействию с властными структурами, почему в нашей действительности и возникло понятие “олигархия”. Анализируя структуру кланово-корпоративных систем, можно выделить с определенной долей условности четыре их типа. Первый – отраслевые кланы. В качестве примера можно упомянуть хотя бы такую гигантскую структуру, как ОАО “Газпром”. Существуют и другие отраслевые клановые объединения – как в сырьевых отраслях, так и в оборонной промышленности, агропромышленном комплексе. Крупнейшие и влиятельнейшие отраслевые кланы сложились в тех отраслях, где сформировались мощные монополистические группировки (скажем, в отраслях естественной монополии – РАО “ЕЭС России”) или доминируют несколько крупных корпораций (как в нефтяной промышленности). Второй тип – региональные кланы. Они строятся, как правило, вокруг сильного регионального лидера (главы администрации региона, мэра крупного города) и “завязаны” на бюджет и регулирующие возможности региона. Одним из примеров таких образований может служить группировка капиталов и фирм вокруг московского правительства. Третий тип клановых структур – объединения ведомственно-функционального типа. Например, федеральные и местные власти России в течение последних пяти лет выполняли и продолжают выполнять фантастическую по своим масштабам “функцию” по перераспределению государственной собственности. Ее реализовало и реализует вполне определенное ведомство – Мингосимущество РФ. С его деятельностью и деятельностью подведомственных ему региональных структур были связаны сложные системы интересов, перекрещивающиеся с интересами отраслевых и территориальных кланов. Четвертый тип – клановые структуры, возникшие на основе частных коммерческих предприятий путем ускоренного накопления капитала. Всего за семь-восемь лет в России образовались финансово-отраслевые структуры с весьма скромными по сравнению с крупнейшими корпорациями Японии или США, но гигантскими по масштабам российского бизнеса капиталами – порядка 100 – 300 млн. долларов. Большинство из них прошло длинный путь, начав свою деятельность с легализации теневых капиталов, присвоения денег распавшихся КПСС и ВЛКСМ, реже – вложений частных лиц. Затем были периоды массовых спекуляций с валютой, гуманитарной помощью, недвижимостью, ваучерами, импортными товарами, ГКО, сопровождающиеся широким использованием методов принуждения, слияния. В конечном счете образовались относительно “чистые” структуры, которые прошли подчас 3 – 5 раз через смену “имиджа” и на первый взгляд мало связаны с организованной преступностью или коррумпированным чиновничеством.
Наконец, кланово-корпоративные структуры образуют фундамент не только экономической, но и политической власти. Однако связь здесь непроста. Большинство кланов поддерживают сразу несколько блоков партий, а большинство партий опираются сразу на несколько кланов.
Они берут под свой полный или частичный контроль газеты, информационные агентства, радиостанции, участвуют в финансировании телевизионных каналов, обеспечивая тем самым благоприятную политическую атмосферу для своей деятельности.
По данным ВЦИОМ, в связи с декларируемой в последнее время борьбой с олигархами самая большая группа граждан (35%) испытала “глубокое удовлетворение”. Большинство (почти 50%) полагает, что высшее руководство страны собирается “навести порядок” в экономике и очистить ее от криминала. А вот точка зрения, что борьба с олигархами – это наказание за непокорность или передел собственности, популярна в основном лишь только у журналистов.
Социологи предложили россиянам оценить деятельность восем крупнейших отечественных компаний, руководимых олигархами. Выяснилось, что самыми главными нарушителями финансовой дисциплины народу кажутся (в порядке убывания) РАО “ЕЭС”, “Газпром” и “Медиа-Мост”. Наихудшие показатели – у РАО “ЕЭС”, за ним следует “Медиа-Мост”. Тройка наименее «подозрительных» компаний выглядит следующим образом (в порядке убывания недоверия): “Норильский никель”, “Лукойл”, “ОРТ”.
Таким образом, социологические опросы при общем отрицательном отношении к олигархам демонстрируют крайнюю противоречивость и “запутанность” общественного сознания относительно конкретных персон. По-видимому, это во многом связано с официальной пропагандой и деятельностью различных средств массовой информации.
Глава 3. Проблемы ослабления теневой экономики.
До какого уровня возможно реально снизить гигантские размеры теневой экономики? Поскольку полностью ликвидировать последнюю просто невозможно, то обоснованным параметром в стратегии должен стать ее удельный вес, не превышающий 10% валового внутреннего продукта. Этого уровня государство должно достичь путем резкого сокращения теневых операций олигархических структур, коррупции и взяточничества госаппарата. Необходимо принять меры для легализации значительной части вынужденной внелегальной экономики.
Важными стратегическими направлениями борьбы с экономической преступностью следует считать: совершенствование правовой основы и формирование здоровой регулируемой рыночной экономики, условия которой стали бы невыгодными для теневого бизнеса; более либеральное налоговое законодательство; упрощение системы регистрации для малого и среднего бизнеса; ужесточение наказания за использование служебного положения в личных целях; приравнивание коррупции и взяточничества к наиболее тяжким преступлениям.
Не менее важными направлениями являются проведение политики глубоких административных реформ с целью упорядочения организационных структур власти, правоохранительных органов, координации их деятельности; реформирование корпуса госслужащих, развитие межгосударственного сотрудничества в борьбе с экономической преступностью; усиление воспитательной функции государства в формировании этической основы предпринимательства.
При выборе механизмов реализации стратегических целей важно найти оптимальное соотношение между экономическими и административными мерами государственного воздействия на теневую экономику.
Практически ни у кого не вызывает сомнения, что существующая налоговая система - это тормоз для дальнейших финансово-экономических преобразований. НЭП в свое время легализовал скрытые капиталы. Существенную роль при этом сыграла разумная налоговая политика: налог составлял 25% дохода частника. Это позволило ему развернуться, причем прежде всего в сферах, работающих на потребителя. Когда же власть решила вытеснить частника, налоги стали повышаться: сначала до 30%, а затем, с переходом к индустриализации и массовой коллективизации, - до 90% и более.
Оппоненты налоговой реформы часто приводят такой пример: уменьшим налоги - завалим бюджет. К сожалению, они не замечают, что именно из-за высоких налогов бюджет пустой. К тому же, кроме налогов, есть и другие источники пополнения казны.
Как представляется, проблема легализации теневого капитала должна базироваиться на следующих принципах:
- благоприятные для бизнеса изменения правохозяйственных условий (налоговая политика, приватизация, внеэкономическая деятельность), причем изменения, носящие упреждающий характер к необходимому усилению карательных мер;
- четкое разграничение капиталов криминальных элементов и теневиков-хозяйственников и учет данного разделения в законодательных актах по борьбе с организованной преступностью и коррупцией, о легализации преступных доходов, в Уголовном Кодексе.
- формирование нового отношения к отечественным предпринимателям, в том числе к “новым русским”, проживающим за рубежом, отношения на основе эффективной программы репартации капиталов и превращения их в инвестиционный ресурс России;
- укрепление доверия к власти, предполагающего в качестве одной из мер демонстрацию эффективной защиты населения от финансовых мошенничеств, защиты сбережений, капиталов и самого института частной собственности;
- Установление общественного контроля за деятельностью хозяйствующих субъектов в границах правового поля. Механизм такого контроля должен быть основан на данных о правонарушениях в сфере экономики, что облегчает выбор партнера в деловых отношениях.
В государственных властных структурах, общественных и научных организациях имеют место два противоположных подхода к решению проблем теневой экономики. Первый, ставший уже традиционным радикально-либеральный, действует с начала 1992 г. Он связан с целевыми установками на сверхвысокие темпы формирования частных капиталов. Результаты такого подхода в стране налицо: это критические масштабы роста теневой составляющей экономики и образование мощных финансово-производственных кланов, проникающих в высшие эшелоны власти, с одной стороны, и подавление нормальной предпринимательской деятельности, прежде всего малого бизнеса, - с другой. В рамках этого подхода у некоторых политиков появляются идеи относительно проведения полной легализации всей теневой экономики. Вряд ли такие веяния получат ныне общественную поддержку, в том числе со стороны теневиков-хозяйственников, поскольку они опять будут уравнены с представителями “криминальной” экономики, которые тоже захотят легализоваться.
Второй – репрессивный – подход возник как своеобразная реакция на социальные негативы радикально-либерального. Он предполагает расширение и усиление соответствующих подразделений МВД, ФСБ, налоговой инспекции, налоговой полиции.
На первом этапе программа декриминализации российской экономики предполагает полную ликвидацию “крыш”, причем не только криминальных, но и милицейских, на ведущих российских предприятиях. Силовики планируют провести тотальные проверки и спецоперации на стратегически важных для страны предприятиях. Причем большая часть информации о преступных группировках, опекающих целые заводы и холдинги, в МВД уже есть.
Поэтому, скорее всего, в ближайшее время борьба с преступностью будет заключаться в использовании силовых методов, сборе доказательной базы и привлечении к уголовной ответственности лидеров преступных группировок и их ближайших соратников, благодаря которым предприятиям удается скрывать большую часть прибыли и перекачивать доходы на частные счета в банках. Отмечая весьма отрадное явление – начало разработки программы декриминализации российской экономики– необходимо подчеркнуть, что она ведется в закрытых учреждениях МВД и не стала предметом широкого обсуждения.
Следует отметить, что, поскольку государству не удается зарегистрировать доходы, оно стремится поставить под контроль расходы граждан. Это, как ожидается, позволит выявить действительные расходные параметры состоятельных групп населения, принудить их указать источники сокрытых средств и помочь собрать недовыплаченные налоги.
Почему-то не принимаются во внимание общие экономические условия хозяйствования и те причины, которые вынуждают предпринимателей скрывать свои капиталы. И поскольку в законопроектах упор сделан не на устранение условий, препятствующих переходу теневой деятельности в легальную, а на преследование людей, экономические результаты его принятия могут оказаться во многом противоположными декларируемым: вместо расширения налоговой базы – ее сужение, вместо подавления криминальных тенденций – их усиление.
Не столь благоприятными могут быть и социальные результаты использования преимущественно репрессивных методов, поскольку власти могут столкнуться с сопротивлением не только теневиков-хозяйственников, но и значительной части рабочих, которым теневая экономика помогает своевременно получать заработную плату и избегать безработицы. Поддержка же подобных мер со стороны сравнительно слабых ныне групп рядовых бюджетников, пенсионеров, рабочих и служащих “лежащих на боку” предприятий не позволит создать оптимального баланса сил в обществе. В этом случае репрессивные методы существенно не пополнят государственной казны, а только повлекут за собой рост безработицы, ослабление экономики с возможным бегством способных хозяйственников за границу и другие негативные последствия.
Таким образом, можно вновь прийти к выводу о необходимости четкого разграничения капиталов криминальных элементов и вынужденных теневиков и фиксирования данного разделения в новых экономико-правовых актах. Задача эта довольно нелёгкая. Поэтому экономисты, социологи, юристы совместными усилиями в первую очередь должны определить формальные различия субъектов криминальной экономики и вынужденного теневого производства, а налоговые правила в идеале должны разрабатывать не фискальные органы, а Министерство экономики, которое призвано отслеживать структурные макроэкономические сдвиги и тенденции развития промышленного производства.
На фоне намечающихся в законотворчестве позитивных тенденций налицо и не столь однозначные процессы. В недрах Мингосимущества разработан закон “О национализации”. Сам факт его появления способен привести весь крупный бизнес в подвешенное состояние. Под “национализацией” здесь подразумевается “принудительное обращение в собственность РФ имущества граждан и юридических лиц”. Обращение носит компенсационный характер, включая упущенную выгоду. Этот законопроект, по мнению экспертов, содержит ряд слабых мест, связанных с возможными махинациями. Предприниматель, используя связи с чиновником, несомненно, сможет пролоббировать национализацию и избавиться от невыгодного бизнеса, получив за это компенсацию.
Одной из составляющих интеграции части теневой экономики в легальную может способствовать так называемая “экономическая амнистия”, по поводу которой разгорелась острая дискуссия.
Некоторые специалисты предлагают наряду с применением деклараций о доходах и расходах в сфере личного потребления задействовать так называемые “доходные индульгенции” – юридические документы, подтверждающие легализацию при уплате специального налога денежных же средств, направляемых на инвестиции производства.
Российский рынок для отечественного предпринимателя, вывезшего капитал за рубеж, имеет существенные преимущества: более высокую норму прибыли, знание условий конъюнктуры, наличие связей с представителями органов власти и управления.
Однако есть мнение, что описанный вариант нереалистичен, ибо предприниматели указанной категории находятся под “дамокловым мечом” и государства, и криминальных структур, а, уходя от налогов, теневик вынужден давать взятки чиновникам-коррупционерам и платы криминалитету (за “крышу”). В финансовом плане эти поборы для предпринимателя то же самое, что налоговое давление. Однако форма выплаты таких “налогов” государственным и частным рэкетирам преступна и чревата не только уголовной ответственностью, но и произволом со стороны вымогателей. Естественно, что с накоплением достаточного капитала, особенно с увеличением возраста и появлением перспективы передачи денег по наследству, у предпринимателя резко возрастает желание обезопасить себя от насилия со стороны криминальных структур.
Помимо морально-психологических факторов при защите частичной интеграции следует учесть максимальную заполненность ниши теневой экономики, которая не может беспредельно увеличиваться.
Наиболее активное сопротивление идее интеграции части теневой экономики в легальную оказывают представители правоохранительных органов. Это понятно – по долгу службы они обязаны бороться с любыми нарушениями закона, а вся теневая сфера в большей или меньшей степени криминализирована.
Программа интеграции теневого капитала с легальным – лишь одна, но, возможно, и приоритетная составляющая нового курса в экономической политике, суть которого – всемерное поощрение российского товаропроизводителя. Очевидно, это сможет стать значительной помощью отечественным предпринимателям, укрепит их положение в обществе.
Интеграция продуктивно-производительной части теневой экономики в легальную и гарантия защиты свободного предпринимательства от криминальных структур и налогового произвола, возможно, положительно отразятся на всем обществе. Инвестиции отечественных предприятий, уплата налогов в бюджет, увеличение товаропроизводства и улучшение благосостояния значительной части населения России – вот лишь малая часть того, что последует за грамотными экономико-правовыми действиями государства. Своим трудом предприниматели могут не только материально обеспечить все общество, но также укрепить государственную власть и способствовать дальнейшему продвижению реформ.
При этом желательно, чтобы реабилитация вынужденных теневиков-хозяйственников сопровождалась усилением борьбы с криминальным миром вообще и его экономической деятельностью в частности.
Здесь также существует ряд правовых нюансов. Большинство преступлений, которые совершаются в экономической сфере, в той или иной степени связаны с банками, они – чаще всего посредники в перекачке криминальных денег. Защитить общество от банковских афер и банковских служащих, от притязаний криминальных структур оказалось не так просто. Выбирая между собственной безопасностью и допуском к банковской тайне сыщиков, руководители банков предпочитают все же не делиться секретами даже в чрезвычайно опасной для себя ситуации. Объясняют они это тем, что в правоохранительных органах возросло предательство и секретная информация, полученная сотрудниками милиции или налоговой полиции, все чаще оказывается у конкурентов.
Как показывает отечественная практика, банки преимущественно сотрудничают отнюдь не с правоохранительными органами, а с клиентами, чей капитал сомнительного или откровенно преступного происхождения.
Создается впечатление, что в новом российском государстве абсолютно все занимаются “проблемами борьбы с теневой экономикой”. Борьба с проявлениями теневой экономики возложена на ряд государственных органов: МВД, ФСБ, Госналогслужбу, ФСНП. Практически все государственные ведомства на федеральном и региональном уровне, начиная с ЦБ и Министерства юстиции и заканчивая Министерством труда, в той или иной степени соприкасаются с проблемами теневой экономики. Однако сложилась парадоксальная ситуация: множество ведомств занимаются этими проблемами, а она продолжает развиваться. Несогласованность действий ведомств, дублирование управленческих функций ведет именно к образованию “управленческого вакуума” и позволяет теневикам безнаказанно продолжать свою преступную деятельность.
В сложных схемах уклонения от налогообложения всегда присутствуют фиктивные фирмы. Однако из-за того что признаки объективной стороны налогового преступления при этом не усматриваются, расследование уголовного дела по факту незаконного предпринимательства приходится передавать в конечном счете в МВД России. Разрывается логическая цепочка сложного преступления. Две части, по сути, одного преступления вынужденно могут расследоваться двумя правоохранительными органами, что препятствует полному и всестороннему его раскрытию.
Подобная же картина наблюдается в случае с выявлением нарушения валютного законодательства, связанного с невозвращением валюты из-за рубежа. Как правило, здесь применяются сложные схемы по выводу денежных средств из легального оборота, связанные с нарушениями уголовного, налогового, валютного и банковского законодательства, а значит, с точки зрения эффективности и полноты выявления и расследования преступления эту работу должно координировать единое ведомство. Необходимость передавать материалы другим органам для принятия решения и уголовные дела по последовательности не позволяет полностью “раскрутить” всю цепочку преступлений.
